Их удар был достаточно силен для того, чтобы опрокинуть орков на флангах, так что на некоторое время удалось вновь перекрыть Каменную Лестницу на всю ширину. Но и Трой, и граф, да и все остальные понимали, что это ненадолго.

Спустя несколько минут Трой пробился к графу, умело работавшему своим фамильным эспадоном в первых рядах, и, привстав в стременах, попытался увидеть край орочьей массы. Бесполезно…

В этот момент на панцирника, что рубился слева от него, обрушился тяжелый удар, разваливший ему правый наплечник. Воин зарычал и начал заваливаться назад, рассыпая строй, и Трой поспешно дал шенкеля Ярому, торопясь вновь восстановить линию. Могучий орк, только что заваливший панцирника, радостно взревел, вздымая ятаган, но Трой не дал ему ударить. Свесившись с седла в длинном выпаде, он вогнал Серебряный лист под козырек массивного шишака, увенчанного плюмажем из женских волос. Древний эльфийский клинок развалил массивную орочью лобную кость, будто та была из бумаги. Орк судорожно дернул лапами и завалился набок. Трой выдернул меч и обратным ходом полоснул под наплечником еще одну тварь, чей визг тут же заставил шарахнуться в стороны его сотоварищей. Трой уже давно заметил, что удары Серебряного листа не просто с легкостью рассекали орочьи кости, но и, судя по тому, что все орки, которых касался этот легендарный меч, начинали дико визжать, доставлял им дикую боль. Даже если сама рана была, на первый взгляд, вроде как не слишком болезненной. Как будто меч испытывал к оркам не меньшую ненависть, чем выковавшие его руки. А может, так оно и было…

Следующие несколько ударов Троя проделали в атакующей толпе орков изрядную брешь, заполнить которую им было тем более трудно, что не все орки и их верховые варги, до которых дотянулся Серебряный лист, были убиты. Несколько тварей, визжа и завывая, катались по земле, подкатываясь под лапы варгов и заставляя их, злобно ворча, отпрыгивать в стороны. И это, похоже, не осталось незамеченным командирами орков. Потому что перед Троем нарисовался могучий орк в шлеме, увенчанном богатым плюмажем из женских волос разного оттенка, в отличие от большинства воинов, одетый в грубо, но богато украшенную кирасу из орочьего сплава. Варг был ему под стать. А еще вокруг него плотно держались с десяток орков в одинаковых темных накидках. Трой зло ощерился и дал шенкеля Ярому, посылая его навстречу вновь появившемуся врагу. Вождь орков заметил его порыв и, вскинув ятаган, злобно и радостно зарычал, будто вызывая его на бой. А в следующее мгновение Серебряный лист скрестился с его ятаганом…

Похоже, ятаган у этого орка тоже был не прост, потому что на этот раз Серебряный лист не вырубил из орочьего сплава солидный кусок, а лишь вздрогнул от удара. Как, впрочем, и орочий ятаган. Видимо, и тот и другой клинок встретил равного противника. И значит, исход схватки должно было решить искусство бойцов. Некоторое время Трой и орк обменивались размашистыми ударами, во время которых их скакуны также пытались достать друг друга. Варг оцарапал лапой бок Ярого, разодрав в клочья толстую кожаную попону (в отличие от коней панцирников, на Яром была гораздо более легкая защита, принятая у наемников), а взамен конь Троя полоснул тому по морде лезвием, приваренным к налобнику. Затем орк утробно взревел и, привстав, обрушил на Троя чудовищный по силе удар, направленный сверху вниз. Трой попытался принять его на щит, но тот разлетелся вдребезги. Орки отозвались диким восторженным ревом, и это, похоже, окончательно убедило орочьего вождя в его несомненной победе. Он торжествующе взревел и вновь воздел ятаган… но именно в этот момент Трой длинным выпадом вогнал Серебряный лист в его открывшуюся подмышку, после чего, не задерживаясь, послал Ярого вперед, хлестким ударом снеся скукожившемуся от дикой боли вождю оскаленную башку. Наверное, это стало последней каплей, потому что орки внезапно развернулись и, колотя лапами по бокам варгов, бросились назад.

— Стой! — разнесся над долиной сиплый голос графа, и панцирники натянули поводья, останавливая коней. Это отступление вполне могло быть ловушкой, тем более что, судя по почти одинаковым кожаным доспехам, всадники, похоже, в подавляющем большинстве были из западных орков. А как уже стало понятно, западные намного превосходили своих местных сородичей и выучкой, и организованностью.

Трой вновь приподнялся в стременах, на этот раз оглядываясь. Похоже, он не зря слегка затянул со своей атакой. Его удар оказался успешным. Из почти пяти сотен орков, успевших просочиться в тыл графу, в живых осталось десятка три, да и те были не жильцы. Вот только из девяти сотен панцирников, которые вместе с ним и графом добрались до Каменной Лестницы, осталось не больше шести, в большинстве своем раненые.

— Ну час мы как минимум выиграли… — прохрипел граф, задирая забрало и ослабляя ремень шлема.

Трой вновь покосился на орочью орду, оттянувшуюся всего на пол-лиги и клубящуюся выше по ущелью. Похоже, их отступление не было военной хитростью. Они действительно откатились назад, стремясь разорвать дистанцию и слегка очухаться. Видимо, западные до сих пор ни разу не сталкивались с имперскими панцирниками… Впрочем, то, что они сами не бросились преследовать откатывающихся орков, тоже было неплохо. Бойцы первых линий были донельзя измучены и измочалены, так что эти несколько минут передышки для них оказались воистину драгоценны, поскольку два оставшихся в живых сотника тут же принялись переформировывать строй.

— Эх, сейчас бы копий хотя бы для двух первых шеренг, — с тоской произнес Шоггир, — мы бы могли вообще их опрокинуть…

— Вряд ли, — сумрачно отозвался Трой и, вновь привстав в стременах, всмотрелся куда-то вдаль. — Граф, а мы можем попытаться загнать их к воротам Крадрекрама?

Шоггир озадаченно уставился на Троя:

— К воротам… зачем?

— Гмалин как-то обмолвился, что Крадрекрам был хорошо приспособлен к атакам извне — всякие заранее подготовленные осыпи, массы воды, подрубленные скальные выступы…

— Вы думаете, герцог… — начал было граф, но Трой зло прервал его:

— А что нам еще остается? Только надеяться на то, что стража, выставленная у ворот, знает, как всем этим воспользоваться. Я думаю, Гмалин не мог не предусмотреть чего-то эдакого на тот случай, если орки все-таки прорвутся через ущелье и попытаются сразу же покончить с гномами. У шаманов вполне должно хватить маны, чтобы проломить ворота.

Граф понимающе кивнул и с суровым лицом опустил забрало…

Им почти удалось. Они смогли оттеснить орду к последнему повороту, за ним открывалась чаша, окруженная скалами, в которую выходили ворота Крадрекрама. Вот только к тому моменту в живых осталось всего чуть больше сотни панцирников, большая часть которых уже была без лошадей. Продвинуться дальше они не смогли. Орки прижали их к скале и принялись методично забрасывать метательными топорами, время от времени налетая верхом и пытаясь расколоть строй, но затем откатываясь назад и вновь принимаясь за метательные топоры. Трой рубился в первых рядах. Синее пламя было удивительным доспехом. Троя пока ни разу не ранили, хотя грудная пластина лат была уже слегка промята, шлем перекошен, а наплечники выгнулись от десятков обрушившихся на них ударов. Впрочем, до первой раны явно было недалеко. Ибо кольчужная сетка, прикрывавшая сочленения, была разрублена уже в добром десятке мест…

Ярый был ранен уже три раза, и Трой отправил его назад, к скале, куда отогнали и остальных лошадей. В конном строю больше не было никакого толку… Граф Шоггйр пропустил шесть ударов, но вроде как все еще был жив, оттащенный верными бойцами в тыл их куцего строя. Впрочем, было совершенно понятно, что ненадолго. Им всем оставалось недолго…

Трой лениво отмахнулся от брошенного метательного топора. В него не швырялись, уже поняв, что его латам метательные топоры ничего сделать не могут, так что и этот, скорее всего, был брошен наобум из задних рядов.

— Готово, герцог, — послышалось сзади.

— Отлично… — устало отозвался Трой. Невыносимо хотелось присесть, хоть на корточки, но он не мог себе этого позволить. Латы воинов-панцирников куда тяжелее; чем у него, и измучены они больше, чем он. Так что он не мог показать даже намека на слабость.